Вот однажды добивая,
Казнью хиссу на болоте,
Ко мне парень подбегает,
От бега быстрого весь в поте.

Отдышавшися немного,
Парень тихо промовляет:
"Собирайся в путь-дорогу,
Тебя наставник ожидает".

От чего же Акрилон вдруг,
Меня вздумал потревожить?
Видно снова где-то недруг,
Объявился здесь, похоже...

К Акрилону я являюсь,
С поклоном низким до земли,
Тот совсем не удивляясь,
Промолвил: "Ближе подойди!"

Скорпион! Серьезней дела,
Ты наверно не видал,
Тебе нужно здесь быть смелым,
Кого б ты там не повстречал.

Командор из Бранендаля,
Тебя будет ожидать,
Тут совсем не до спектаклей,
Враг серьезный там видать!

Среди прочих Скорпионов,
Тебя лучше - не найти,
Ну довольно разговоров,
Тебе уж пора идти!

Постояв одну минутку,
Я от счастья ль удивленья,
В Бранендаль идти ведь сутки,
В путь-дорогу и немедля!

О такой великой чести,
Мне ведь раньше лишь мечталось,
Но в дальнейшем хуже мести,
Эта честь то оказалась...

Ну теперь всё по порядку:
Я дошел до Бранендаля,
Стражам многим давал "взятку",
Чтоб ворота открывали.

Пройдя сквозь большую площадь,
Я увидел дом огромный,
Рядом с ним стояла лошадь,
Командор живет не скромно.

Тихо в двери постучался,
Их он лично мне открыл,
Словно дверь открыть он мчался,
Красный как томат ведь был.

Вот усевшись на свой трон,
Обратился он ко мне:
"Ты ль тот самый Скорпион,
Что поможет нам в беде?"

Да, всё верно, мой учитель,
Строгость дела объяснил,
А теперь вы мне скажите,
Кто народу насолил?

Командор ответил:
"Вообщем должен ты шпионом стать",
Я то сразу ведь заметил,
Сложней дела не сыскать.

Он сказал что нужно срочно,
В одну шайку мне вступить,
Чтобы разузнать всё точно,
Тайны кладбища открыть.

Долго-долго я допросом,
Командора тогда мучил,
Вопрос лился за вопросом,
Ему сильно я наскучил.

Вот теперь все разузнав,
Что к чему и куда как,
Большую палицу подняв,
Сильно левый сжал кулак.

Ведь теперь опять перется,
На этот раз уже в угодья,
Не дал ведь дьявол насмотрется,
На этот город то Господний.

Там в амбаре сыром, темном,
Повстречал одного парня,
Показался он мне стремным,
Но я не обращал вниманья.

На секретную ту фразу,
Паролем нужным я ответил,
Командор пароль дал сразу,
Чтобы смерть я там не встретил.

Вот поговорив с разбоем,
И поняв ведь не под силу!
Малясь струсил и не скрою,
Дело пахло керосином.

Все же я побрел в то место,
Жутким оно оказалось,
Разбоям было всем тут тесно,
Много здеся их совалось.

От кабана чиркнув ломоть,
Быстрым шагом в шахту шел,
С глубины летела копоть,
И вот к комнатке пришел.

Внутри шахты атаман,
Этой шайки поселился,
Жирный он был как кабан,
Ну и почему то злился.

Атамана того звали,
Бешенным Быком не даром,
Ведь как Бык он крепче стали,
И яростней он был пожара.

Неприветно меня встретил,
Этот злобный, толстый гном,
Я то сразу ведь заметил,
Что-то заподозрил он.

Мощью всех моих стараний,
В шайку он меня пристроил,
Целу гору испытаний,
Сразу мне потом устроил.

Вот сначала он велел,
Одну сиротку грабануть,
В глаза мне сразу посмотрел,
Ясно ль уловил я суть.

Он потом мне протянул,
Чёрную, большую маску,
Сказал будет караул,
Чтобы было всё без ласки.

Я решил что пересилю,
Свою жалость к сироте,
Ведь враги то и за милю,
Видят всё, и быть беде.

Зашагал тогда я быстро,
К дому где она жила,
Настроенье было кислым,
Как однако судьба зла!

Вот у ветхого домишки,
Я красавицу заметил,
Сердце билось до отдышки,
Будь всё проклято на свете!

Взор её печальных глаз,
И прекрасного лица,
Мог убить живого сразу,
И поднять мог мертвеца!

"Неужель её мне грабить?!"
Сам себе задал вопрос,
С совестью тогда не сладить,
Мне всю жизнь! Вот попадос!

С тяжким вздохом злую маску,
На лицо я прицепил,
Мда уж, я попал не в сказку,
Так уж взгляд её пилил...

Вот ворвавшись с громким криком,
Я сказал ей что сожгу,
Её дом, забор, калитку,
Если дань не получу.

Она прижавшись к стене телом,
Проронивши лишь слезу,
Со всем лицом от грусти бледным,
Была через момент в хлеву.

Оттуда мелкими шагами,
Ко мне подошла она,
Глянув грустными глазами,
Дала мне крынку молока.

Сказав что сей продукт последним,
В её доме нынче был,
Завтраком он и обедом,
Ей еще бы послужил.

Моё сердце разрывалось,
Я не смог сдержать слезы,
Что еще мне оставалось,
Забрал крынку и в кусты.

Я хотел помочь сиротке,
Монетку оставить ей на окне,
Комком сильным в моей глотке,
Страх перед шайкой мешал мне.

Прикрыв крынку плотной тканью,
В рюкзак её я положил,
И с награбленною данью,
Всё атаману доложил.

Тот похвалил моё упорство,
Сказал проверку я прошел,
(Сколько же в нём было скотства),
Мол ему я подошел.

Еще черед испытаний,
Он назначил мне затем,
И всем трудом моих стараний,
Я их прошел на горе всем.

Вот последнее заданье,
Командора мол убить,
Заслужить чтоб их признанье,
Мастерство мол проявить.

Медальонов дал мне класных,
Средних и со страшным ядом,
Больше чем они опасных,
Командору и не надо.

Мда, дела! Я встрял конкретно,
Что же делать, как сказать,
В город я побрел неспешно,
Командора повидать.

Вот вхожу к Командору,
С тяжким вздохом говорю:
"В эту не спокойну пору,
Вы спокойны я смотрю!"

"Атаман велел убить вас,
Чтоб признанье заслужить,
Медальонов дал мне припас,
Хватит мол чтоб вас убить!"

Вот потом мы с ним решили,
Быка наивно обдурить,
Сказать что мол его убили,
Своё признанье получить!

И вот вернулся я в те штольни,
Быку об этом рассказал,
Он как будто бы не понял,
И вдруг что-то в руки взял.

"Врешь ты наглая ищейка,
Я уж знаю как всё было,
Моя хитрая идейка,
Тебя до конца раскрыла!"

Он взял в руки медальон,
Высоко его он поднял,
Из кустов издавши стон,
Упырей там вышла сотня.

Все разбойники решили,
В этом деле мне помочь,
Упырей мы вместе били,
Быка хотели выгнать прочь.

И вот последний мертвец пал,
Но Бык был полон сил еще,
Я от битвы так устал,
И вот увидев Быка рядом,
Я понял что еще не всё.

И разозлившись горячо,
Ему нанес я три удара,
В живот, голову, в плечо,
Как оказалось что недаром.

Он замертво упал на землю,
И что то вроде обронил,
И присмотревшись я заметил,
Том про мертвецов то был!

Разбойники уж веселились,
Что нету больше атамана,
Со всеми ними мы простились,
Им хорошо счас без тирана.

Вот в город я опять вернулся,
Все Командору рассказал,
Тот очень сильно удивился,
Потом тот том он в руки взял.

Язык на нём был неизвестный,
Придется к мудрецам идти,
Ведь том был очень интересный,
Нужно бы перевести.

Похвалил меня он щедро,
Велел мне отдохнуть потом,
А потом пошел он где-то
Переводить наверно том.

Теперь считаюсь я героем,
Ведь подвиг ратный совершил,
Меня все любят я не скрою,
Погиб ведь тот кто так грешил.

И вот теперь покинув город,
Отправился потом в деревню,
Где Вестия жила, и скоро,
Я был уж там, когда не помню.

Доставши нож я вскрыл плечо,
И рана стала кровоточить,
Минутку подождав еще,
Я достал маску, черней ночи.

И вымазав в крови её,
Перевязал себе я рану,
Но всё ж болело то плечо,
Зачем так сделал? Врать не стану.

Постучав в дверь того дома,
Мне сиротка дверь открыла,
И услышав мои стоны,
Сразу внутрь меня пустила.

"Здравствуй воин, что с тобой?"
Она спросила меня скромно,
"Встретился мне тут разбой,
Бой был долгий, очень кровный.

"Победив сего злодея,
Рану я перевязал,
И сорвал вот эту маску..."
Я затих и застонал.

Она с заботой мне сказала,
"Ты ведь голоден ей богу,
Ничего ведь не осталось,
Ограбили меня сиротку"

Я ответил: "Тот разбойник,
Ведь не спустым убегал,
В свой притон ведь он нес это"
*Крынку с молоком достал*

Возьми пожалуйста её,
Я знаю как ведь ты бедна,
Ты же погибнешь без неё,
Ты сама ведь голодна.

Вот возьми немного денег,
Дал мешочек в руки ей я,
Здесь ровно десять золотых,
Сейчас голодное ведь время.

Её глаза вдруг засияли,
И слезы полились ручьем,
И долго так мы с ней стояли,
Она промолвила потом:

-"Спасибо воин, я не знала,
Что добрые еще есть люди,
В отчаянье я лишь впадала,
Одни разбойники повсюду."

-"Я ведь знаю как ты тиха,
Никому ведь ты не скажешь,
Про случившееся лихо,
Ну а мне сказать ты можешь."

"Навещать тебя я буду,
Каждый день и по два раза,
Много зла живет посвюду,
И различной тут заразы".

"Буду я тебе защитой,
И опорой в одно время,
Все перживешь невзгоды,
И своё тяжкое бремя".

И её красивый взгляд,
Наградил меня еще бы,
И за тысячу подряд,
Мной убитых бы разбоев.

На крыльце мы попрощались,
Обещал придти под вечер,
А потом она осталась,
В ожиданьи со мной встречи.

И вот снова наконец,
Сердце обрело покой,
А то был я как мертвец,
С черствой и гнилой душой.

И вот чтоб вы не решили,
Что какой то я там псих,
Я без всяких послесовий,
Вот на том и кончу стих.

Жессть...

уф

супер)))

Пушкин и Есенин нервно курят в сторонке))

Спасибо всем